Мор - Страница 40

Не разжимая челюстей, душегуб выудил откуда-то стилет, вслепую замахнулся – и я едва сумел отвести удар в сторону. Свободной рукой вцепился убийце в ухо, и тут упершийся ногами в стену крепыш резко подался вперед, навалился сверху…

…и обмяк, когда Валентин одним жестким ударом кинжала перебил ему хребет. Я не без труда спихнул с себя уже безжизненное тело и зашипел от боли, ощупывая бедро.

– Командир, ты как? – просипел растиравший шею усач.

– Жить буду.

Я расстегнул пряжку ремня, приспустил штанину и с тревогой уставился на укус. Но нет – куртка уберегла от увечья. Синяк, правда, будет просто жуткий.

– А меня, кха, чуть не вздернули. – Дрозд опустился на верхнюю ступеньку и, оттянув ворот, прикоснулся к протянувшейся поперек горла багряной полосе содранной кожи. – Как висельник теперь…

– Беги за остальными, – распорядился я и, ухватившись за приставленную к стене лесенку, поднялся на ноги. – Нам еще графом заниматься.

Валентин отправился выполнять распоряжение; я уткнулся лбом в перекладину, какое-то время постоял так, затем стиснул зубы и принялся взбираться на чердак. Ногу пронзила острая боль, из глаз потекли слезы, но треклятый душитель не перекусил ни артерий, ни сухожилий, а значит, надо просто перетерпеть боль. Просто – ага…

Очутившись наверху, я пару мгновений жадно ловил воздух открытым ртом, дождался, пока хоть немного перестанет ломить бедро, и заковылял к тайнику.

Впереди замаячил тусклый огонечек горевшей у гамака свечи, я переставил ее к тайнику, отодрал доску и заглянул внутрь. Ух, как бальзам на душу – все на месте. И штык, и книга с молитвами. Деньги тоже пригодятся. Пусть на них и кровь, но золото есть золото.

Едва не сверзившись, я слез с чердака, рывком перекатил мертвого убийцу к лестнице и столкнул его вниз. Прихрамывая и морщась, спустился следом и сунул обмотанные провощенной бумагой стопки монет озадаченному Гуго, который осветил фонарем замершее у его ног тело.

– Вижу, вы тут славно повеселились.

– И не говори. – Я задумчиво взвесил в руке томик с молитвами и спросил выглянувшего в коридор Валентина: – Ты мои записи не потерял?

– Как можно? – ухмыльнулся тот и похлопал себя по карману: – Все тут.

– Сожгите, – передал я книгу фокуснику и указал на спальню хозяина: – Из-под перины кошель достань и сундук в гостиной проверь. Да и вообще, пошарь тут на предмет тайников.

– Сделаем.

– В сарае возьми дерюгу, тела замотаете. Дом подпалите. Но пожар ближе к утру начаться должен. Справишься?

– Легко, – кивнул Гуго, которому явно не терпелось приступить к обыску.

– Сначала покойников в телегу погрузи.

– А вы куда? – опешил фокусник. – Берта на шухере, а один я надорвусь их таскать!

– У нас еще дела, – с усмешкой заявил Валентин.

– Какие еще могут быть дела?! – возмутился оскорбленный до глубины души Гуго.

– Перестань. – Я стянул с правой ноги убийцы ботинок со стоптанным каблуком, забрал у фокусника фонарь и захромал к собственной обувке, оставленной под окном. – И не шуми здесь, а то начнешь еще стены ломать.

– Ну вы вообще…

Необходимости шастать по окнам больше не было, и мы с Валентином покинули дом, как нормальные люди, а не ночные тати, – через дверь. Стараясь особо не маячить во дворе, я быстренько обулся, заскочил в сарай и только тогда поднял шторку потайного фонаря.

Сваленные у стены тюки никакого интереса не представляли, и первым делом я принялся срывать крышки с бочонков. И уже в пятом или шестом обнаружил тронутые ржавчиной гвозди с квадратными шляпками, точь-в-точь как те, что убийцы использовали для распятия своих жертв.

– Долго еще? – поторопил меня Валентин.

– Нет. – Я завернул четыре гвоздя в тряпицу, сунул ее в карман и похлопал по бочонку. – Отнеси к дому, пусть вместе с телами утопят.

– А штык с ботинком тебе зачем?

– Штык, чтобы раны соответствовали. Ботинком следы нужные под окном оставим. Молоток взял?

– Да.

– Тогда ходу.

Пригибавшийся под тяжестью гвоздей Валентин отволок бочонок в телегу; я вернул Гуго светильник, вышел во двор и уже вместе с усачом зашагал к калитке.

– Куда это вы намылились? – поинтересовалась прятавшаяся в тени Берта.

– Командир спешит в усадьбу вернуться, – объяснил Валентин и ехидно добавил: – А то маркиза проснется, а его нет. Непорядок.

– Иди, трепло, – подтолкнул я его в спину и поморщился из-за бесовски нывшего бедра.

– Ты, Себастьян, смотрю, времени зря не теряешь, – только и покачала головой циркачка.

Я ничего не ответил и, откинув щеколду, приоткрыл калитку. Огляделся и под тихий девичий смех шагнул на улицу.

Не язык, а помело у некоторых…

С графом все прошло без сучка без задоринки. Даже сам не ожидал. Перебрались через забор, придушили дремавшего под окном караульного, влезли в спальню. И не оставили старику ни единого шанса, сразу запихнув в рот кляп и спеленав по рукам и ногам.

Ну да опытному человеку провернуть такое – раз плюнуть. Куда сложнее оказалось начертать на полу, а потом и потолке длиннющую молитву. Хорошо хоть у меня рука набита, иначе до утра бы провозились.

В общем, с графом разобрались без проблем. Настоящие сложности начались после возвращения в усадьбу Левичей.

Как ни крути, покидал я Изабеллу в добром здравии, а вернулся изрядно помятым и забраться на второй этаж по водосточной трубе сумел только со второго захода. Хорошо хоть, сорвавшись первый раз, не нашумел. А то верхнюю одежду заранее снял, чтобы не изгваздать, – и застань меня кто под окнами маркизы в одном исподнем, хлебнул бы лиха.