Мор - Страница 69

К оглавлению

– Не знаю.

– Да ну?

– Стойте! Это правда! Об этом знают только Костас и Кир! Не такая мелкая сошка, как я! Поговорите с Костасом!

Я усмехнулся и покачал головой:

– Скажи лучше, где нам найти Кира.

– Его же убили? – вывернув голову, глянул на меня Мышонок.

– Допустим, нет. Где его логово?

– Я не знаю!

– И почему мне кажется, что ты лжешь?

– Нет! – завопил Мышонок, но Валентин уже затянул на его горле удавку. Гуго запихал кляп и надавил жулику коленом меж лопаток; я взялся за средний палец и резко отогнул назад. Сустав с мерзким хрустом сломался, но пройдоха лишь продолжал бестолково мотать головой.

Тогда я не стал тратить время попусту и присовокупил к трем братцам еще и указательный палец. Теперь кисть жулика напоминала жутковатое деревце, с торчащими в разные стороны надломленными ветками.

Жестоко? Не без этого. Но иногда цель оправдывает средства. К тому же не так давно эта сволочь пырнул меня ножом. До сих пор в поясницу так и стреляет.

– Думаешь, полному калеке больше подавать начнут? – ухватил я жулика за правую руку. – Ошибаешься, когда мы закончим, от тебя мало что останется.

И тут Мышонок сдался. Он принялся биться лбом об пол, а стоило Гуго выдернуть кляп, прохрипел:

– У Кира виноградник за городом. Он точно там.

– Как туда добраться?

Жулик принялся что-то путано объяснить, но Валентин внимательно слушал его и не перебивал.

– Ага, ясно, – наконец кивнул он и велел фокуснику вернуть кляп на место. – Понял, где это. Понадобится повозка.

– Гуго, останешься здесь. А ты, – я легонько пнул пленника под ребра, – если надул нас, готовься подыхать долго и мучительно.

– Идем, командир, – поторопил меня азартно потиравший руки Дрозд. – Надо поторапливаться.

– Идем.

Коляску мы в итоге раздобыли через какого-то знакомого Валентина. Заплатили пиастр, клятвенно заверили подвыпившего дядьку, обрадовавшегося тяжелой восьмигранной монете, будто ребенок сахарному петушку, что вернем повозку утром, и покатили за город.

Вскоре окраины остались позади, коляску начало нещадно раскачивать на кочках, а откуда-то с моря повеяло влажным теплым воздухом. Валентин то и дело подгонял лошаденку, но лишь до тех пор, пока впереди не замаячил темный силуэт горы и дорога не превратилась в узкий извилистый серпантин. Справа – обрыв, слева – почти отвесная каменная стена. Стоит сорваться – и костей не соберешь.

Обошлось. Какое-то время спустя усач остановил конягу и указал на едва различимую в потемках ограду:

– Нам туда.

– Жди здесь, – распорядился я.

– Командир?!

– Жди! Для начала осмотрюсь просто.

– Хоть нож возьмите!

Я только отмахнулся и поспешил к забору, сложенному из крупных необработанных камней. Подобрался к калитке, заметил выломанный засов и едва удержался от ругательства. И здесь опоздали!

Глубоко вдохнув, я заставил себя успокоиться и бесшумно скользнул за ограду. Скользнул и замер, прислушиваясь к ночным шорохам. Но было тихо. Странно тихо, неестественно. Будто все ночные обитатели затаились, боясь малейшим звуком выдать свое присутствие.

Осторожно пошел вперед, заметил силуэт маячившего неподалеку домика и невольно сбился с шага – распахнутые окна сторожки налились непроглядной чернотой. И ночной мрак был тут совершенно ни при чем. Нет, он словно побитая собака поджал хвост и попрятался в глухие закоулки, а дом наполняла самая настоящая Тьма.

Жгучая, страшная, смертоносная.

Способная дотла сжечь душу неосторожного человека.

И что делать? Не отступать ведь…

«Скверну можно заставить принять материальное воплощение. Превратить ее в инструмент, в смертоносное оружие, способное уничтожить любого врага».

Утверждение Раймонда Фуко само собой всплыло в памяти в самый подходящий момент, и я потянул запрятанный под сердцем колючий клубок потусторонней силы. Перегнал его в правую кисть, собрался с духом и рывком вытолкнул скверну вовне. Вытолкнул – но рассеяться не дал, и пространство потекло, искривляемое чуждой ему сущностью. А у меня в руке оказалось зажато нечто, не принадлежащее этому миру.

Увесистое, холодное и… непонятное. Беспрестанно меняющее форму. То растекающееся до размеров копья, то превращающееся в уродливое подобие меча. Угловатого, неровного, проминающегося под напором пальцев. Мерзкого.

Будто сунул руку в распоротую брюшину и стиснул собственные кишки.

Правая кисть начала понемногу утрачивать чувствительность, и стало ясно, что медлить нельзя. Я поднял с земли камушек и швырнул его в распахнутое окно сторожки. В доме негромко звякнуло, и сразу распахнулась дверь. Убийца ступил на крыльцо и преспокойно помахал мне свежеснятым скальпом.

Тьма как-то незаметно рассеялась, и я вскинул в ответном приветствии левую руку:

– Ну здравствуй, Густав. Давненько не виделись.

Густав Сирлин – командир штрафного отряда армии Ланса. Бунтовщик, переметнувшийся на сторону поборников истинной веры. Один из тех, кто приложил руку к исчезновению Жнеца. Чернокнижник, как я всегда небезосновательно подозревал. А теперь еще и посвященный туземного божка смерти.

– Не так чтобы слишком давно, – поморщился Густав. – Вот уж не ожидал тебя тут встретить, Себастьян.

– Жизнь вообще штука непредсказуемая, – пожал я плечами, ни на миг не отводя взгляда от собеседника. – Значит, ты все же перебрался в Пахарту?

После уничтожения Жнеца Густав Сирлин как в воду канул. Учитывая его послужной список, в Тайной службе небезосновательно полагали, что темный сотник в Святых Землях никогда больше не объявится, но нет – вот он стоит передо мной собственной персоной.